М.Себастиан
"Безымянная звезда"
Саратовский академический театр драмы имени Слонова, 2007г.
Через тернии - к звездам
В театре драмы дают спектакль о жизни, в котором «счастья нет, но есть покой и воля» В субботу в драматическом театре им. Слонова случилось большое событие - на суд зрителей был представлен спектакль «Безымянная звезда» по пьесе румынского драматурга Михаила Себастиана. Это уже вторая по счету театральная постановка, которую осуществляет на саратовской сцене режиссер из Калуги Александр Плетнев.
Захолустный провинциальный вокзал. Ощущение полной бездомности и неприкаянности. Тяжелые металлические конструкции, символизирующие железнодорожные пути, освещенные тусклым светом фонарей, превращают сцену в суровое безжизненное пространство, в котором нет ни удобств, ни времени, а есть лишь холод, туман и снег. Здесь, среди сумрака и промозглой сырости, разыгрывается умопомрачительная по своей красоте любовная драма. Сексапильная светская львица – «роскошное животное», как говорит о ней ее столичный ухажер, - влюбляется в скромного учителя астрономии, а потом бросает его, будучи не в силах переломить тот образ жизни, к которому так привыкла…
Комментируя накануне премьеры свои планы, Александр Плетнев говорил, что хочет создать на сцене «выстуженный вокзальный мир, похожий на мир писателя Платонова, где одержимые военным коммунизмом люди что-то строят, роют котлованы, давно забыв, зачем они это делают…»
Сейчас, по прошествии времени, можно сказать, что по степени выстуженности спектакль превзошел все ожидания. Мир, придуманный в тандеме с питерским художником Николаем Слободяником, сюрреалистичный и одновременно очень узнаваемый, где люди в какой-то странной униформе следят друг за другом, где, из всей палитры вашей автобиографии имеют значение только два пункта – национальность и судимость… Где главный, во всех смыслах человек – это начальник вокзала (Владимир Назаров), похож на булгаковского Шарика, выкрикивающий одни и те же бессмысленные команды, которые загораются в его мозгу, как лампочка у собаки Павлова. Безумная мадемуазель Ку-ку (Ольга Милованова ) – старая дева, которая одна держит в страхе весь город, сублимируя таким образом свою нереализованную женственность. Ее ученица (Зоя Юдина), несчастная юродивая, до смерти запуганная учительскими репрессиями. Мужчина по имени Паску (Игорь Игнатов), который на протяжении всего спектакля никак не может выспаться, - словом, контингентик еще тот.
Все они фактически живут на вокзале, от гудка до гудка. Единственное событие, которое выдергивает их из повседневной рутины – это приход пассажирского поезда, который в спектакле представляет собой огромную металлическую конструкцию, спускающуюся на цену откуда-то из-под крыши. Этот поезд – символ той, роскошной жизни, столь желанной и недоступной – безусловная находка постановщиков. Когда он приходит, местные женщины впадают в состояние, близкое к экстазу, а мужчины вытягиваются по струнке и отдают честь. Люди поклоняются бездушной железной махине, словно это некое верховное божество. Из-за того, что поезд ходит не по горизонтали, а спускается сверху вниз, при этом и артистам и зрителям приходится запрокидывать головы, следя за приближением конструкции, пространство на сцене воспринимается как экзистенциальное дно или яма, а все происходящее – как сеанс массового гипноза.
Вот в такую развеселую компанию попадает представительница гламура (Эльвира Данилина). Попадает по стечению обстоятельств. А дальше происходит то, что, по мысли режиссера, и должно произойти – женщина уезжает. Не потому, что хочет уехать, просто так устроена жизнь.
Такого красивого и одновременно грустного спектакля на нашей сцене не было давно. Спектакля терпимого к человеческим слабостям. Александр Плетнев не требует от своей героини поступков, не пытается превратить ее в жену декабриста. Он просто жалеет ее, и эта жалость, словно по волшебству передается и зрителям.
Чтобы оправдать Мону, режиссер даже решается раздеть актрису Эльвиру Данилину до неглиже. Ее нагота, такая неуместная на фоне холодного урбанистического пейзажа, лишь подчеркивает хрупкость и уязвимость этого оранжерейного цветка, непригодного для «вокзальной» жизни.
Данилина в спектакле в своем репертуаре, но речь по большому счету здесь все-таки не о ней: «женщина делает свой женский поступок», и этого аргумента для Александра Плетнева вполне достаточно. Он не скрывает, что во всей этой истории его больше всего интересует поведение не героини, а героя – как он будет жить после того, как самая яркая страница в его жизни окажется перевернутой.
Заросший и какой-то вечно не выспавшийся учитель Мирою в исполнении Валерия Малинина – талантливый и немного дикий, не видящий вокруг себя ничего, кроме звездного неба. Человек, за внешней сущностью которого скрывается довольно ранимая душа, девственно чистая и трогательная.
Звезды для Мирою не просто предмет научного интереса. Это смысл всей его жизни- то, куда по меткому выражению Александра Плетнева, уходят все его сублимации. И это та сила, которая в конечном итоге и удерживает его на плаву, помогая вернуться в отрешенно-рабочее состояние, в котором он жил до встречи с Моной.. Ее отъезд не вызывает у Мирою ни агрессии, ни осуждения. В его восприятии она тоже звезда, а «ни одна звезда не отклоняется от своей орбиты».
«Счастья нет, но есть покой и воля» - так, выражаясь словами поэта, можно сформулировать мысль, которую пытается донести до нас режиссер.
Какой бы тяжело и безрадостной – с бытовой, финансовой или любой другой точки зрения – ни была наша жизнь, главное – это внутренняя свобода, обретя которую человек становится способен подняться над любыми, самыми горькими обстоятельствами.
В программке спектакль заявлен как лирическая комедия. На деле получилась философская притча, на фоне которой первая саратовская постановка Александра Плетнева «Кукушкины слезы» выглядит лишь легкой разминкой накануне чего-то очень важного и торжественного.
Елена Балаян,
«Взгляд», 20-26 сентября 2007 года.
Прекрасна «Безымянная звезда»
….«С известной экранизацией «Безымянной звезды» нынешняя постановка (как показалось) ничего схожего не имеет. Напротив: отталкиваясь от сюжета, Плетнев продемонстрировал собственное видение пьесы.
Новаторство Плетнева удачно зиждется как на самом актерском ансамбле, так и на включении в спектакль музыки Алексея Айги, Сергея Курехина, Егора Летова, а уж «заумь» исаи-бабаиста Бориса Гребенщикова с его вещью из «русско-абиссинского оркестра» как нельзя лучше соответствует патетике любовной сцены Учителя (Валерий Малинин) и Моны (заслуженная артистка России Эльвира Данилина).
В начале второго действия (первое завершается иносказательно преподанным под стук поршней половым актом) главная героиня предстает перед залом в белом нижнем белье, что воспринимается даже не пикантной, а возвышенно-красиво. Белое платье Моны, белые перчатки Грига ( заслуженный артист России Игорь Баголей ) становятся символом свободы, духовной раскрепощенности.
Другое дело, что попадают Мона и Григ в мир, подобный замятинской антиутопии «Мы». «»В среду и субботу у нас кино». Общность ученицы Земфиреску и Мадемуазели Куку не только в убогих одеждах (как и общность Удри, Паску и Икима, данная через форменные ментовские рубашки): она – в их подкорке, в коллективном бессознательном. Хамство и серость в таком тоталитарном мирке – обыденность, норма. Потому-то на протяжении всего спектакля слышен призыв выпить с Икимом водочки, то есть низвести себя до степени понимания обывателями.
Монологи Грига в постановке Плетнева уже не воспринимаются циничными: напротив – это безжалостная правда.»….
…. «Помимо «пайки» в виде кино, у обывателей городка в «Безымянной звезде» есть развлечение – смотреть на проносящиеся железнодорожные экспрессы. И оно нормировано. Так, в гимназии вывешен на этот счет запрет, а несчастную нимфетку Земфиреску, вожделеющую на вокзале в грезах о некоей иной, возвышенной жизни, стремятся даже отчислить из гимназии.
Брутальность обывательщины подчёркнута в сценографии, включающей даже водопроводную колонку с натурально льющейся из неё прямо на сцене водой.
У «Безымянной звезды» - славное прошлое в отечественном кинематографе. Уверен, что у нынешней премьеры сложится столь же прекрасное, яркое будущее.
«Земское обозрение» 26 сентября 2007.